Пытаюсь
найти разгадку в домашней библиотеке - тщетно. В "Списке названий трав и
животных, а также некоторых других особенных слов, употребляемых в
Вытегорском и Пудожском уездах", который составил во время трех своих
путешествий известный исследователь Олонецкого края ХVIII века
И.С.Поляков, нет ничего похожего. Ничем не помог и "Промысловый словарь
рыбаков и зверобоев Белого моря" А.А.Жилинского. В "Словаре местных и
малоупотребительных слов", которым снабдили сборник сказов о Петре Первом
известные знатоки края Н.Криничная и В.Пулькин, также нет и намека на
"карешку", тем более "медную".Знакомый геолог, к которому я обратился за помощью, спросил только, где это. "Низовье реки Онды? Господи, да чего тут гадать! Это же территория Парандовского месторождения медных колчеданов. Вспомни, при строительстве Беломорско-Балтийского канала в районе Надвоиц под воду ушел Воицкий рудник, где добывали самородную медь и золото. Это же рядом. Деревня Парандово была напротив Кочкомы, за трассой ББК... А "корешка" это наверняка уменьшительное от "корги" - так местные называют пороги. Вот тебе и разгадка. "Медная карешка" - это, скорее всего, выходы коренных скальных пород на реке с включениями колчеданов".
Объяснение звучит убедительно, но верно ли оно? Выход один - спросить у самих, как бы половчее сказать, меднокарешцев, что ли.
731
километр автотрассы Санкт-Петербург - Мурманск, поворот за мостом налево,
и вот уже виднеются солдатские ряды разнотипных домов, хлопает на ветру
новенький полиэтилен только что покрытых теплиц. Дачный поселок. Брожу по
пустынным улочкам, заглядываю во дворы. Недокопанные грядки, недостроенные
веранды, брошенный шланг для полива... следы обычной дачной маяты. Пусто.
Безлюдье. Да и чего ожидать, ведь середина недели. Обитатели объявятся
здесь только в пятницу. Старая ворона внимательно следит за мной острым
глазом с ближайшей сосны. Ворона наверняка многое помнит, но с ней
особенно не поговоришь - не любит она этого. Наконец на крылечке
аккуратного дома вижу выставленные на просушку сапоги. Значит, хозяева
дома. Обрадованно стучу в дверь...Анатолий Петрович и Мария Яковлевна Никифоровы купили недостроенный домик больше десяти лет назад. С тех пор с ранней весны до глубокой осени они здесь. "Мы в кооперативе будто за сторожей, - смеется Анатолий Петрович. - Соседи так и говорят: "Никифоровы приехали, значит, пора сезон открывать".
Однако по причине отнюдь не лирической (тяга к земле и прочее) забираются они в "Медную карешку" на добрые полгода. Однажды прихватило у Анатолия Петровича сердце, да так крепко, что сняли его в Петрозаводске с питерского поезда чуть живого - побоялись, что не доедет. И сразу на операционный стол, к знаменитому доктору Селивестрову. Как после Никифорову рассказывали в больнице, никто другой за операцию не брался, говорили, мол, не жилец. Профессор сделал операцию, которая теперь, после шумной истории с президентом Ельциным, известна всему миру - шунтирование. Вытащил Никифорова, можно сказать, с того света. Перед выпиской из больницы доктор дал такое напутствие: "Надо бы, Анатолий Петрович, себе физическую нагрузку небольшую давать да в баньку раз-два в неделю обязательно. Тогда все нормально будет". На даче без работы не посидишь, тут и лес, и рыбалка, до которой он великий любитель, и банька отличная. Так что профессорские назначения бывший больной выполняет и все у него пока в порядке.
Домик у
Никифоровых небольшой, но удивительно уютный. Хорошая печь с лежанкой,
кухонька, второй этаж для городских гостей, которых тут бывает разом до
семи человек. В прошлом году дачное хозяйство Никифоровых было признано
лучшим во всем Сегежском районе.Родился Анатолий Петрович в деревне Морская Масельга, что примерно в четырех десятках километров от Повенца вверх по трассе Беломорско-Балтийского канала. В 1933 году канал ввели в эксплуатацию и плотинами уровень воды подняли до нужных судоходных отметок. Более сорока деревень попало в зону затопления, в том числе и Телекино, где жили его родители. Дома перевезли в Морскую Масельгу на берегу Маткозера. Мне довелось побывать там недавно. Места красивейшие!
Спрашиваю, где же он сердце-то перетрудил? Оказывается, пощады Анатолий Петрович Никифоров ему никогда не давал. В 1950 году он начал работать в Сегеже. Окончил вечернюю школу, затем ремесленное училище. На ЦБК поступил слесарем, а на пенсию вышел, спустя 38 лет, начальником цеха. Ему выпала трудная удача участвовать в важнейшем для судьбы комбината деле. Никифоров пускал в строй действующих и эксплуатировал мазутное хозяйство.
Об этом теперь позабыли, но по своим характеристикам (запасы, расстояние поставки и т.п.) мазутное хозяйство Сегежского ЦБК было вторым после Волгодонска и уникальным в масштабах СССР. Над его отладкой работали десятки НИИ страны. До ввода в эксплуатацию "хозяйства Никифорова", как его тогда называли, комбинат работал на твердом топливе. Разумеется, кроме своего большого хозяйства, Анатолий Петрович тащил огромный воз общественной работы - был секретарем комсомольской организации, потом членом парткома, завкома, председателем комбинатской жилищной комиссии.
- Вспоминаю теперь, просто душа болит, - рассказывает Мария Яковлевна. - Строили много, жилье надо было распределять. Это дело каверзное, сами знаете. В семь утра уйдет на работу, в десять-одиннадцать домой явится и снова за свои тетрадки на полночи засядет. И так годами. Какое тут нужно сердце иметь?
Между тем сама Мария Яковлевна также всю свою трудовую жизнь без остатка отдала целлюлозно-бумажному комбинату. Он для них и по сию пору родной, хотя оба давно уже на пенсии.
Знают ли Никифоровы что-нибудь об истории этого места? Оказывается, знают. Сразу после войны, в 1946 - 1947 годах, по реке Онде сплавляли лес и сюда перевезли рабочие семьи из деревень так называемого Телекинского куста. Они построили три 2-этажных дома, конюшню на 100 лошадей, разработали землю под огороды. Работа была тяжелая. По болотам проложили лежневки-волока и с помощью лошадей древесину с делянок всю зиму подвозили к реке, а весной сплавляли вниз по Онде к Лососьему порогу.
В середине 70-х здешний рабочий поселок помаленьку прекратил свое существование, хотя сплав еще продолжался до 1980 года. На берегу оставался всего один дом для сплавщиков. Нужно сказать, что здешняя земля пустовала недолго. Уже в 1985 году работники Сегежского ЦБК вспомнили о ней, организовали садоводческое товарищество и начали обустройство поселка. Сегодня в "Медной карешке" 45 участков. Земля родит отменно.
Нужно заметить, что в Карелии вот уже полтора десятка лет идет никем не замеченный процесс повторной колонизации. Земли, отвоеванные у лесов и болот, возделанные потом и кровью крестьян-хлеборобов, высланных сюда из центрально-черноземных областей России в конце 20-х и начале 30-х годов, снова вводятся в оборот и дают отличный урожай. Есть только одно отличие у этого важнейшего дела. Теперь его выполняют добровольно.
Одно плохо в "карешке", говорят Никифоровы, нет электричества. Причина обычная - неоткуда его взять. Ближайший населенный пункт - Панозеро, но до него четыре с половиной километра топкого болота. Ни один дачный кооператив не выдержит расходов по строительству электролинии в таких условиях. В остальном же живи и радуйся. Отличная рыбалка. Хариус, щука, елец, налим, лещ, окунь, плотва... Из грибов плохо родят белые, их бывает маловато даже в урожайные годы. Ягод, говорят, наберешь каких хочешь и сколько сможешь.
Никифоровы, кроме того, готовят свое фирменное угощение - березовый сок. Списал у Марии Яковлевны ее рецепт для всех читателей.
Итак, как приготовить для домашнего хранения и употребления березовый сок.
Принесли из леса, профильтровали. Заливаем в трехлитровую кастрюлю и ставим на огонь. Перед самым закипанием добавляем две третьи стакана сахарного песку и на кончике чайной ложки лимонной кислоты. Как только сок в кастрюле закипел, заливаем в заранее простерилизованную банку, закатываем и тепло укутываем на сутки.
Сок получается очень вкусный (я пробовал - Мария Яковлевна дала мне с собой целую трехлитровку) и долго хранится. Сколько, они не знают. Однажды для эксперимента продержали банку три года, и сок в ней оказался таким же свежим, как был.
...Анатолий Петрович надевает телогрейку и провожает меня до калитки. В последнюю минуту вспоминаю, зачем, собственно, я и приехал-то в такую даль. Спрашиваю его о странном названии.
- "Карешка" - это каменная гряда на нашей реке, - объясняет Никифоров. - Она начинается недалеко от поселка и тянется вниз почти на километр. Почему медная? Кажется, что-то там геологи нашли.
