Plaza, paseo, café. Три источника и три составных части испанской политики
Дон Хоакин интересуется новостями российской политической жизни: в испанских газетах о ней пишут мало и, как правило, некомпетентно и тенденциозно, одними штампами.

— Оставьте, дон Хоакин, — отвечаю я. — В России может быть что угодно, но вот политики как таковой, в европейском понимании этого слова, у нас никогда не было и никогда не будет.
— Да, но ваши политики…
— Они не политики. Они, в лучшем случае, надсмотрщики за чужим имуществом. Или тюремные надзиратели. Необходимое условие возникновения политики — это наличие полиса, то есть общества граждан, связанных общим делом. Наши люди, как правило, существуют в состоянии броуновского движения, и им просто негде встретиться. Интернет вычёркиваем сразу: у нас это не общество, а пародия на общество — сборище невидимок, связанных только одним общим делом — страстью оскорблять не знакомых им людей. Обратимся к реальности. Вот, например, откуда возникла политика Испании?
— Кортесы, — гордо ответил дон Хоакин. — Самый первый в Европе парламент.
— А почему возникли кортесы, как Вы полагаете?

Дон Хоакин задумался. Кортесы, как и Солнце, в преставлении испанца, существовали изначально. Как может народ существовать без своего представительного органа?

— Позвольте я вам изложу собственную гипотезу.

Дон Хоакин милостиво согласился.

— Власть в Испании имеет своим основанием три источника и три составные части: plaza, paseo и café: площадь, бульвар (место для прогулок) и кафе: именно эти три источника и питали политическую мысль и политическую жизнь Испании с давних времён. До эпохи кофеен, импортированных из Франции вместе с её культурой, их роль с успехом исполняли кабачки и трактиры. Но в России, дон Хоакин, эти три источника, в своём чисто политическом аспекте, или никогда не существовали, или были насильно уничтожены, как новгородское вече, или иссохли ещё при своём первом появлении.
— А разве у вас нет площадей, бульваров и кафе?
— Есть, но только они аполитичны. Они не воспитывают граждан, не способствуют общению, обмену мыслями, выработке общей стратегии. На них только едят, трескают и жрут, производя мусор, и бессмысленно глазеют.
— Неужели такое возможно? Это же такое удовольствие: общаться вживую, обмениваться новостями, шуточками, мыслями, даже создавать заговоры!
— Несомненно, но только надо иметь вкус к удовольствиям такого рода. Знаете, какова главная национальная идея России?
— Какая же?
— Забор.
— Как это?
— Скажите, с чего начинает строительство своего дома испанский собственник?
— С фундамента.
— А в России — забора, глухого и высокого. У нас, к сожалению, людям не интересны люди. Люди у нас воспринимают людей, своих ближних, как потенциальных агрессоров. Почему? Потому что они сами в душе агрессоры, но не всегда имеют возможность осуществить свои агрессивные замыслы. Расстрелять своих ближних из пулемёта — это, конечно, заманчиво, но не всегда осуществимо. Поэтому приходится довольствоваться заборами.
— А почему так?
— Такова данность.
— Но Вы же, лично, её не принимаете, да?
— Я отношусь к этому положению как к климатическому явлению, не поддающемуся изменениям. Но живу, по возможности, по-своему, будучи человеком, с младых ногтей отравленным тлетворной культурой европейского Запада.

Про «тлетворную культуру» дон Хоакин не понял, но поверил мне на слово.