|
Если вспомнить Борхеса, то один из основных сюжетов – возвращение домой. Наверное, так оно и есть. Я ехал из Питера. Пробыл там менее десяти часов. Ничего особенного – суд, ресторан, прогулка, книжный магазин. Взял Сергея Лукьяненко «Звездную тень». Удивительно, роман 1997 года, я как-то упустил его, думал у меня почти полная коллекция.
Нет, я люблю Питер, но когда в течение года пять-шесть раз посещаешь одни и те же места – устаешь. Да, и не нравится мне история в камне. Она мертвая - она уже случилась, и в ней ничего больше не изменится – она мраморное прошлое, пусть и с прожилками.
А когда садишься в поезд… история начинает твориться вокруг тебя. Мир приходит в движение. Сначала слышится короткое «ТУ!»…а потом….нет! ты не чувствуешь…что поезд тронулся. Ты слышишь дрожь, ведь звук распространяется быстрей, и ты понимаешь, что огромный железный червь пришел в движение, хотя самого движения еще не ощущаешь. Ты ждешь, пока рывок электровоза, скрадывая зазоры в сцепках, передаст импульс твоему вагону, и чем дальше твой вагон, тем плавне ты тронешься.
Перрон приходит в движение, а все внутри остается неподвижным – в детстве я всегда этому удивлялся. Особенно когда трогался не мой состав, а стоящий на соседнем пути…
Вот и отстучали стрелки северной горловины Ладожского вокзала. Должен сказать, что в поездах нынче стало ездить не так романтично. Помните, тот самый перестук колесных пар из детства: «Тук-Тук!». Теперь его нет. Теперь почти везде лежат плети метров по семьсот длинной. А тот самый перестук колес слышался только в середине вагона. По окраинам он сливался в «Ту-Тук!». А причиной была длинна вагона, точней длина между его осями. Двадцать два метра, примерно, и если вы едeте то, как думаете, от какой оси звук до вас доходит быстрей? Казалось бы ответ очевидный - от передней! Но, нет, от задней. Поскольку средняя длинна рельса двадцать пять метров, то сначала соскакивает со стыка задняя тележка, а потом передняя наезжает на очередной стык. И только на стрелках, скользите ли вы по острию, или едете по главному направлению, вас обязательно качнет в корне крестовины на контррельсе.
Но речь не о том. Я уезжал из Питера. Станции мелькали, словно я ехал на метро с «Ладожской» до «Достоевского». И везде, везде бабушки продавали яблоки и груши. Старые бабушки – совсем старые, гнущиеся к земле притяжением, они пересыпали яблоки в пакеты пассажирам. А в след говорили: «Храни вас Бог!» кланялись и крестили - добавляя «Доброго пути!». И делали они это не за деньги, которые уже сложили и спрятали в карманы своих пальто. Они делали это от души. И поезд трогался дальше, увозя прочь, а я вспоминал Снайпера, курил, улыбался и ехал по православной Руси.
Неожиданно из-за леса вынырнула полная луна. Она была полная, насколько это возможно. Большая и….луна. Она плясала между вершин, пряталась за буграми, но всегда возвращалась обратно. И я думал. Думал, что где-то высоко в небе – на МКС космонавты смотрят на то, как медленно я ползу по рельсам, и смеются. Возможно, они вырастили там анашу и смеются от неё. Но я хотел, чтобы они смеялись надо мной. Над таким неуклюжим сидящим в поезде идиотом выписывающим кривую за кривой. А я курил и думал – глядя на Луну. Вот здесь я не был. Секунда. И здесь я не был. Секунда. Я здесь не буду никогда. Никогда.
А потом я вернулся в купе. И Геннадий Андреевич, сосед по нижней койке, начал разворачивать свои боезапасы. Мы с ним познакомились при посадке и у него хронический бронхит. Через пять минут в купе пахло как в аптеке – эвкалиптом, мятой, спиртом, и еще чем-то, но тут мой нюх сдал. Я взял книжку, прочитал страниц пять и уснул.
Кто-то настойчиво тряс меня за ногу. «Просыпаемся!». Я удивился. Будильник не сработал. Обычно я всегда встаю по нему. Десять лет на ж/д дают о себе знать. «Ригозера еще не было!» говорю я сквозь сон проводнице. «А вы откуда знаете?» - брови её порхают мотыльками к переносице. Вместо ответа вагон ударяется о стрелочный стык, качается над контрельсой, а в окне плывут огни фонарей.
-Я десять лет проработал на РЖД, - поднимаясь, говорю я и выключаю сработавший будильник.
- Вставайте, - проводница растворяется в проеме купе.
Четырнадцать километров от Ригозера до Шпаловой я привожу себя в порядок….и вот мелькнули Семисотые редкими горящими на дворах фонорями, а потом залив и берег, от края до края усыпанный огнями – комбинат и Гористая. А потом железнодорожный мост, а потом Сегежа-сортировочная, а потом проехали под городскими мостами и вдруг прибыли. Я подумал и понял. Что ни в один город России я так не прибывал. Ни в Питер, ни в Москву, ни в Ростов, ни в Сочи. Чтобы озеро, чтобы железнодорожный мост, чтобы сортировочная, а потом под транспортными, а потом..потом - дом.
И собака прыгает, виляя хвостом, а кот нежно трется о еще не надетые домашние тапочки. Открываешь в комнату дверь, а там сладко спят жена и сын. Выдыхаешь и говоришь: «Я дома».
Последний раз редактировалось Stoun- 25 сен 2010, 09:26, всего редактировалось 10 раз(а).
|
Вход
Вернуться на сайт
Чат
Галерея
FAQ
Поиск
шо это було? нэхай иде староною всяка инопланетна нечесть и лиха нэ робит. бо такий сказитель тилько вражду сеет и драку сподначивает.
